Седьмая могила без тела - Страница 78

Я кивнула и пошла искать палату номер три. Обойдя сестринский пост, увидела стеклянную комнату с огромной «тройкой» на двери и остановилась. У палаты и внутри стояло человек десять как минимум. Значит, Дастину оставалось совсем чуть-чуть. Пускали к его кровати по два человека. Плохи дела.

- Ну давай же! – подтолкнула меня вперед Джессика.

- Джессика, я не могу туда пойти. Там твоя семья.

- Но ты должна! Должна к нему прикоснуться или что ты там делаешь.

- Ничего такого я не делаю, солнце. Я не исцеляю людей. Извини. Не стоило мне приезжать.

Разговаривая с Джессикой, я заметила на стуле у вдоха в палату испуганного и растерянного маленького мальчика и поняла, что это Дастин. Джессика испарилась обратно в палату, поэтому я подошла и присела рядом с ним.

- Привет.

Он на меня даже не взглянул.

- Я Чарли. А ты, должно быть, Дастин.

Меня не беспокоило, что могут подумать люди. Все вокруг были чем-то заняты. Медсестры на посту работали, посетители навещали пациентов или даже друг друга. Поэтому трюк с телефоном я решила отложить на потом. Плюс к палатам мало кого пускали, что было мне только на руку.

- Твоя тетя Джессика очень за тебя переживает, - сказала я, заглянув в палату. – Все переживают.

- Я умер? – спросил мальчик.

Я вытянула шею, чтобы увидеть монитор.

- Не похоже. Твое сердечко все еще бьется, а это хороший знак.

Наконец Дастин посмотрел на меня:

- Но я все равно умру, да?

Черт. Я не знала, что ему ответить. Мне еще никогда не приходилось разговаривать с человеком прямо перед тем, как он умрет.

- Не знаю, солнышко. Надеюсь, что нет.

- Я тоже надеюсь, что нет. Мама такая грустная…

- Мне очень жаль, что с тобой такое приключилось.

Дастин пожал маленькими плечами:

- Ничего. Сам виноват. Я ехал на велосипеде и упал прямо посреди улицы. Стэн Фойер говорит, я увалень. Наверное, так и есть.

- Стэн Фойер вонючая какашка.

Мальчик снова взглянул на меня и засмеялся:

- Правда?

- Еще бы.

Мы хлопнулись ладонями, и Дастин снова посерьезнел.

- Почему ты такая яркая?

- Это часть моей работы. Я помогаю таким, как ты.

Голубые глаза вспыхнули от восторга.

- Как ангел?

- Вроде того, только не совсем. Я скорее на другом конце радуги.

- А можешь помочь моей маме? – спросил он. – Она очень расстроится, когда я умру.

Сердце болезненно сжалось. Я ощутила присутствие Рейеса. Наверное, он пришел сюда в нематериальном виде. Осмотревшись, я его заметила. Он кивнул, подбадривая меня зайти в палату и узнать, могу ли я хоть чем-нибудь помочь. Что ж, ради этого храброго мальчика так и сделаю.

- Надо действовать быстро, - пробормотала я, тайком забирая чей-то стетоскоп с сестринского поста.

Одета я была, конечно, не к месту, но надеялась, что стетоскоп откроет передо мной нужные двери.

- Ты к ней прикоснешься, да? – спросил Дастин, когда я вернулась. – Я не хочу, чтобы она грустила. Со мной все будет в порядке.

В глазах запекло от слез. Пришлось отвернуться. Взяв себя в руки, я снова присела перед мальчиком.

- Все верно, милый. Я к ней прикоснусь. И с ней тоже все будет в порядке.

- Значит, мне уже можно уйти?

Начиная волноваться, я посмотрела на монитор в палате.

- Может быть, на минутку задержишься? Просто чтобы убедиться, что все сработало?

- Хорошо.

Поднявшись, я вошла в палату и двинулась прямиком к монитору. Родные Дастина уступали дорогу. Они шмыгали носами, гладили его по рукам, ждали неизбежного. На грудь огромным булыжником навалилось их горе. Легкие перестали работать. Я попыталась отгородиться от чужих эмоций, но они были слишком сильны.

Борясь с удушьем, я притворилась, будто нажимаю на какие-то кнопки, хотя на самом деле боялась вообще к чему-нибудь прикасаться. Потом повернулась к бледному мальчику. На огромной кровати он казался совсем крошечным и ужасно хрупким. Голова была перебинтована. Лицо с ссадинами так опухло, что я едва узнавала в нем того, с кем только что разговаривала в коридоре.

Я взяла его за запястье, как будто хотела проверить пульс. Наверняка присутствующие в палате поняли, насколько бесполезны мои действия. Все знали о том, какой ужас здесь происходит. Подняв голову, я увидела Уиллу, которая рыдала на плече у матери, вцепившись пальцами в ее фиолетовую блузку. Мне всегда нравилась мама Джессики.

Решив, что сейчас никто не обращает на меня особого внимания, я закрыла глаза и легонько сжала пальцами тонкое запястье Дастина.

Я таким не занималась – не исцеляла больных, поэтому понятия не имела, что делать. Но я знала латынь, а она, похоже, работала как магическое заклинание.

- Resarci, - прошептала я, мысленно попросив Босса наверху простить меня, если в попытках спасти мальчика я переступила какую-то черту.

Однако закончив, ничего не почувствовала. Во мне не заклубилась сила. Из пальцев не вылетели молнии. Передо мной не расступились моря. Не то чтобы в Нью-Мексико на каждом шагу встретишь по морю, но все-таки…

Ничего не получилось.

Я перестала сдерживаться, и по моим щекам потекли слезы. Какой смысл теперь что-то скрывать? Приподняв израненную руку мальчика, я поцеловала его в ладонь, чем, к сожалению, привлекла к себе внимание. Я положила его руку обратно и двинулась к выходу. Только к этому моменту в палате было полно скобящих родственников, и добраться до двери оказалось труднее, чем я думала.

Я не прошла и полпути, как вдруг монитор запикал чаще и громче. А через секунду Дастин издал неясный звук и помотал головой. Даже я застыла, благоговейно глядя, как он медленно открывает глаза. Веки приподнялись совсем капельку. Мальчику явно не нравилось яркое освещение – он прищурился и снова закрыл глаза, но к нему уже бросилась Уилла: